МАМОНОВ Сегодня исполнилось бы 72 года Петру Мамонову - фронтмену группы "Звуки Му", актеру и музыканту.
Петр Мамонов пробовал себя в разных профессиях: работал грузчиком, лифтером, банщиком, корректором, переводчиком с норвежского языка. На фоне несчастной любви начал писать песни, о которых одобрительно высказывался известный музыкальный критик Артемий Троицкий. Вдохновленный этим, Мамонов основал «Звуки Му».
"В какой‑то момент Петр Мамонов превратился в такого странного соседа, с которым ты каждый день здороваешься, а он на тебя смотрит взглядом таким недобрым. Не безумца, а просто необычного. Днем он сидит и следит за тем, как двигается время (и ты вместе с ним), а вечерами предается молитвам. Во всяком случае, таким он виделся всегда мне, миллениалу, который не застал расцвет «Звуков Му», который пропустил то самое интервью в передаче «Земля — Воздух» и который в западническом исступлении отрицал фильм «Остров». Прошло 15 лет, мы все изменились, Мамонов — нет, и что‑то с этим надо делать. Сейчас время переосмысления и переставления фигур на условном пьедестале почета русскоязычной культуры. Куда здесь поставить Мамонова? А может, скинуть его ко всем чертям (ему, наверное, не понравится слово «чертям»)? А может, бог с ним (в буквальном смысле)?
В «Правилах жизни» Esquire Мамонов очень точно описал цели, которые преследовали «Звуки Му» в восьмидесятые: «Тогда все было проще. Тогда нужно было разрушить, а теперь надо созидать». Чем были «Звуки Му»? По факту — средоточием всего, чем был тогдашний позднесоветский рок. Новой волной — только переоформленной на отечественный лад. Словесностью — только доведенной до состояния распада языка. Агитпопом — только извращенным и вывернутым наизнанку. Авангардом — только лишенным освобожденческого пафоса: ибо когда все сломано, освобождать нечего. Лицом советского человека — только отраженным в кривом, грязном, недоразбитом зеркале. В этом было его, мамоновское, апокалиптическое великолепие. Это не постсоветский «маленький человек», страдающий и запертый навсегда в лицемерном мещанском быту. Это уставший и злой человек позднесоветский. «Бог снова оставил меня жить», — комментировал Мамонов свои околосмертные приключения. Такие — с «лицом землистого цвета» и ртом — «помойной ямой» — жаловаться уже не будут. Эти, со злыми глазами-цветами, испытывают истовую ненависть к себе и окружающим. Удивительно, что его безумные, адские строчки вроде «Женщина не человек» не вызывают кринжа сейчас: потому что это не лозунг — это диагноз, это портрет героя. «Не меня вы любите, а то, что через меня идет», — говорил Мамонов «Афише» в начале нулевых.
Мамонов, покойный Липницкий и коллеги при участии Василия Шумова, который буквально принудил группу к дисциплине, в 1988 году записали «Простые вещи». Именно их Гребенщиков называл «самым значительным явлением российского искусства со времен Шостаковича». И это было несвойственное нам, музыкальным критикам, преувеличение. То было действительно Российское Искусство: то самое, что надо выставить в западной галерее, то самое, в которое надо тыкнуть носом зарубежного зрителя и слушателя. То было уникальное сочетание дичи и комсомольской сдержанности: вынь из этой музыки Мамонова, получился бы чилл-аут, вынь эту музыку из Мамонова, получился бы имперсонатор Маяковского. Только вместе это была настоящая бомба немедленного действия: как Джон Лайдон и Джа Уоббл, Мамонов, Липницкий, Шумов и компания проминали под себя чужеродный грув.
Мамонов тогда был лучшим сыном дикой России. Недаром он не мог сжиться с большинством продюсеров — кроме упомянутого Шумова. Недаром он даже Брайана Ино прогнул под себя и заставил записать свои песни с максимально возможным лоском. И недаром он, только разогнавшись, решил сбавить обороты и уничтожить все, что он создал («Может, господь, а, может, и бесы подсказали»). Он пересобирал составы, он возмущал среду, он кричал и извивался у микрофонной стойки. Почему‑то Мамонова и Летова как‑то не принято ставить в одном ряду, хотя оба противились возникающей вокруг них комфортной среде, но и понятно: оба противились по-своему. Летов был про коллективное противодействие любому зачатку комфорта, Мамонов был и остается не про одиночный бунт даже, а про выход. Выход, по Летову, за пределы всех измерений. " - Николай Овчиников
В середине 90-х Петр Мамонов распустил группу и отправился с женой жить в деревню. По признанию музыканта туда его привел Господь.
27 июня 2021 года он был госпитализирован в Городскую клиническую больницу № 40 в Коммунарке в тяжёлом состоянии с коронавирусом, попал в реанимацию. Скончался 15 июля 2021 года.
